Дом на площади
На четвертый этаж редакции «Известий» я попал еще студентом, чтобы заранее определиться с преддипломной практикой. До этого, по совету декана, я успел побывать в «Правде», главном партийном органе.
И застал там тихие коридоры, плотно прикрытые двери, а также серьезных мужчин, преисполненных сознания, что они делают не газету, а саму историю.
В «Известиях» встретила совсем другая атмосфера.
Хоккей
Дело было в старом редакционном здании, которое глядит квадратными и круглыми окнами на Пушкинскую площадь. Только что сдали номер, и в иностранных отделах начинался турнир по настольному хоккею. Игра шла на двух параллельных столах. На «трибунах» помимо рядовых болельщиков были замечены члены редколлегии.
Настольный хоккей вскоре доломали. На смену ему пришли блиц-турниры по шахматам. Но свою роль в моей жизни он сыграть успел. Вопрос о том, где проходить практику и куда потом проситься на работу, решился сам собой.
Так я оказался в редакции, где можно было запросто встретить классиков советской журналистики — Татьяну Тэсс, Александра Бовина, Анатолия Аграновского, Станислава Кондрашова… Всех не перечислить. Можно было оказаться с ними за одним столом в буфете и даже, страшно подумать, вступить в разговор. Хотя, наверное, не было в те времена людей более знаменитых.
Анатолий Абрамович Аграновский любил обкатывать на коллегах будущие темы. Чем представительнее аудитория по возрастному составу — тем лучше. Как-то он остановил меня, еще совсем зеленого известинца, на лестничной площадке. Его в тот момент занимал очередной нестандартный вопрос. Агенты Госстраха, поведал он мне, получают определенный процент от страховой премии. А что будет, если агент застрахует не чью-то машину, а китобойную флотилию? Процент останется прежним?
Первый редактор
Мой самый первый редактор Николай Григорьевич Новиков, руководивший отделом соцстран, был человеком богатырской комплекции и обладателем зычного голоса. А еще он по праву считался непревзойденным мастером писать передовые. Запрется, бывало, в своем кабинете и через пару часов выходит с готовым текстом, в котором ни прибавить, ни убавить.
Однажды, я уж забыл, по какому поводу, он повысил на меня голос. Причем явно незаслуженно.
— Никогда больше не кричите на меня! —сказал я, повернулся и отправился на свое рабочее место в общую комнату «за речкой», отделенную от остального этажа парадной лестницей.
Минут через пять на лестничной площадке раздались тяжелые шаги. Так громко ходил только Новиков.
При всех он протянул мне свою огромную пятерню:
— Ты вот что, брат… Извини меня, брат! У меня просто голос громкий.
Он и потом позволял себе пошуметь. Но к тому времени я уже знал одну его особенность. К тем подчиненным, кого он недолюбливал, Новиков обращался исключительно на «вы», чаще всего — по имени и отчеству и с лучезарной улыбкой.
Экспромты
В редакции той незабвенной поры очень ценили остроумную шутку. Величайшим искусством придумывать броские заголовки и шутить экспромтом часто радовал блистательный Мэлор Стуруа. Название его знаменитой в свое время книжки очерков об Англии «Время по Гринвичу и по существу», на мой взгляд, заслуживало отдельной литературной премии.
Вот по коридору идет ответственный секретарь редакции Дмитрий Федорович Мамлеев, большой выдумщик, мотор всей редакционной жизни и специалист по ярким тостам во время застолий. Он только что вернулся из командировки в Ленинград. Навстречу — Мэлор Георгиевич.
—Ну что, Дима? Как тебе спалось в колыбели революции?
Колонель
В числе легенд известинской журналистики был Сергей Петрович Зыков, многолетний корреспондент газеты в Париже. Редакционные предания гласили, что он состоял в приятельских отношениях с Жаном Габеном и Луи де Фюнесом. Утверждали также, что из всего корреспондентского корпуса его выделял президент де Голль. Сам Зыков о себе ничего подобного не рассказывал.
Даже в очень преклонном возрасте Сергей Петрович был чрезвычайно хорош собой. Он умел одеваться с неброским шиком, следил за прической и был по-военному подтянут. В «Известия» он пришел когда-то из «Красной звезды» молодым настоящим полковником. И за ним закрепилось почетное прозвище Колонель.
Сергей Петрович любил собрать вокруг себя молодежь и, попыхивая трубкой, рассказать что-нибудь из довоенной жизни. Как правило, рассказ начинался с ностальгической нотки:
— Весна. Севастополь. Акация цветет. Девушки — в белом. И я — лейтенант.
Розыгрыш
У постороннего человека легко могло сложиться впечатление, что лучшую в стране газету выпускают в перерывах между другими увлекательными делами. Слишком много творческих сил уходило на подготовку к капустникам и устройство нескончаемых розыгрышей.
Однажды кто-то развесил объявления, что Моссовет выделил редакции партию авторучек Bic. Это сейчас они продаются на каждом углу. А тогда зарубежные собкоры привозили их, приезжая в отпуск из своего далека, и раздавали по одной.
Всеобщую радость от щедрости столичных властей омрачил принцип распределения дефицитных ручек, который якобы утвердили на самом верху. Членам редколлегии обещали выдать по пять штук в одни руки, заместителям редакторов отделов – по три, остальным литературным сотрудникам – по две, а корректорам – по одной.
Что творилось в редакции. Кто-то вспомнил про равноправие и социальную справедливость. Кто-то предлагал написать возмущенное письмо в ЦК. Корректура собралась всем коллективом идти к главному редактору, чтобы отстоять свои права. Многие перессорились. Начальство отмалчивалось.
Редакция бурлила целых два дня, пока кто-то не задался логичным вопросом: а с какого боку тут вообще Моссовет?
Страсть
С Леонидом Ивановичем Камыниным мы сидели потом в соседних кабинетах, долго жили в одном подъезде, затем стали соседями по даче. А тогда, в середине 70-х, он был энергичным заместителем редактора иностранного отдела, большим другом редакционной молодежи и бессменным секретарем партбюро.
Помню, на следующий день ему улетать в длительную командировку в Мадрид, чтобы открывать для читателей Испанию, недавно расставшуюся с диктатурой Франко. За окном поздний вечер, самолет рано утром, а Леонид Иванович все еще занят общественными делами и правкой чьей-то статьи. Для известинцев того поколения газета была не просто местом работы. Она была настоящей любовью и страстью, с которой трудно расстаться на длительный срок даже ради Испании.
Последнее караоке
80-летие «Известий» в марте 1997 года праздновали в гигантском банкетном зале на верхнем этаже Кремлевского Дворца Съездов. Было много почетных гостей. Ждали Ельцина. Президент так и не приехал. Зато во время неформального концерта его очень смешно пародировал Сергей Безруков.
Однако главное юбилейное мероприятие прошло в самой редакции. В конкурсе «Караоке по-известински» соревновались команды всех отделов. Судейство было строгим. Только главный редактор Игорь Несторович Голембиовский, тоже входивший в жюри, выставлял всем участникам наивысшие баллы. Как сейчас помню, победила команда секретариата. Репортаж о конкурсе показали в тот же вечер в новостях на НТВ.
Скоро в редакцию пришли собственники со стороны. Но это начало отсчета совсем другой истории.
Сергей Дардыкин, работал в «Известиях» с 1973 по 1997 год.
